Неточные совпадения
И, получив утвердительный ответ, Степан Аркадьич, забыв и о том, что он хотел просить Лидию Ивановну, забыв и о деле сестры, с одним желанием поскорее выбраться отсюда, вышел
на цыпочках и, как из зараженного дома, выбежал
на улицу и долго
разговаривал и шутил с извозчиком, желая привести себя поскорее в чувства.
Они прошли по лавкам. Вера делала покупки для себя и для Марфеньки, так же развязно и словоохотливо
разговаривая с купцами и с встречными знакомыми. С некоторыми даже останавливалась
на улице и входила в мелочные, будничные подробности, зашла к какой-то своей крестнице, дочери бедной мещанки, которой отдала купленного
на платье ей и малютке ситцу и одеяло. Потом охотно приняла предложение Райского навестить Козлова.
Когда мы окончили осмотр пещер, наступил уже вечер. В фанзе Че Фана зажгли огонь. Я хотел было ночевать
на улице, но побоялся дождя. Че Фан отвел мне место у себя
на кане. Мы долго с ним
разговаривали.
На мои вопросы он отвечал охотно, зря не болтал, говорил искренно. Из этого разговора я вынес впечатление, что он действительно хороший, добрый человек, и решил по возвращении в Хабаровск хлопотать о награждении его чем-нибудь за ту широкую помощь, какую он в свое время оказывал русским переселенцам.
Кажется, им больше не о чем было
разговаривать. Мадам Барсукова вынесла вексельную бумагу, где она с трудом написала свое имя, отчество и фамилию. Вексель, конечно, был фантастический, но есть связь, спайка, каторжная совесть. В таких делах не обманывают. Иначе грозит смерть. Все равно: в остроге,
на улице или в публичном доме.
Я не отвечал ему; он попросил у меня табаку. Чтобы отвязаться от него (к тому же нетерпение меня мучило), я сделал несколько шагов к тому направлению, куда удалился отец; потом прошел переулочек до конца, повернул за угол и остановился.
На улице, в сорока шагах от меня, пред раскрытым окном деревянного домика, спиной ко мне стоял мой отец; он опирался грудью
на оконницу, а в домике, до половины скрытая занавеской, сидела женщина в темном платье и
разговаривала с отцом; эта женщина была Зинаида.
Петр Степанович шагал посредине тротуара, занимая его весь и не обращая ни малейшего внимания
на Липутина, которому не оставалось рядом места, так что тот должен был поспевать или
на шаг позади, или, чтоб идти
разговаривая рядом, сбежать
на улицу в грязь.
— С великою готовностью, — отвечал Аггей Никитич, обрадованный надеждою, что он будет встречаться с аптекаршей не только что
на улице, но и в собраниях, станет танцевать с нею,
разговаривать. — Я послезавтра же уведомлю вас об этом! — присовокупил он.
Потом все они сели пить чай,
разговаривали спокойно, но тихонько и осторожно. И
на улице стало тихо, колокол уже не гудел. Два дня они таинственно шептались, ходили куда-то, к ним тоже являлись гости и что-то подробно рассказывали. Я очень старался понять — что случилось? Но хозяева прятали газету от меня, а когда я спросил Сидора — за что убили царя, он тихонько ответил...
По узким
улицам города угрюмо шагали отряды солдат, истомленных боями, полуголодных; из окон домов изливались стоны раненых, крики бреда, молитвы женщин и плач детей.
Разговаривали подавленно, вполголоса и, останавливая
на полуслове речь друг друга, напряженно вслушивались — не идут ли
на приступ враги?
За чаем они все трое почти не
разговаривали.
На улице светило солнце, по тротуару шлёпали босые ноги ребятишек, мимо окон проходили продавцы овощей.
Параша. Ну, так ведь уйду же и
на улицу, коли ты стала
разговаривать. И не зачем уйти, а уйду. Иди домой, кличет, говорят тебе.
Когда он
разговаривал с нею таким образом, вдруг загремела музыка. Каштанка оглянулась и увидела, что по
улице прямо
на нее шел полк солдат. Не вынося музыки, которая расстраивала ей нервы, она заметалась и завыла. К великому ее удивлению, столяр, вместо того чтобы испугаться, завизжать и залаять, широко улыбнулся, вытянулся во фрунт и всей пятерней сделал под козырек. Видя, что хозяин не протестует, Каштанка еще громче завыла и, не помня себя, бросилась через дорогу
на другой тротуар.
Лаевский надел пальто и фуражку, взял в карман папирос и остановился в раздумье; ему казалось, что нужно было сделать еще что-то.
На улице тихо
разговаривали секунданты и фыркали лошади, и эти звуки в раннее сырое утро, когда все спят и чуть брезжит небо, наполнили душу Лаевского унынием, похожим
на дурное предчувствие. Он постоял немного в раздумье и пошел в спальню.
В пекарне стало тихо. Коптила лампа, изредка потрескивала заслонка печи, и корки испеченного хлеба
на полках тоже трещали.
На улице, против наших окон,
разговаривали ночные сторожа. И еще какой-то странный звук порой доходил до слуха с
улицы — не то где-то скрипела вывеска, не то кто-то стонал.
На следующее утро мы стояли с Козловским у ворот,
разговаривая о событиях прошедшего дня… День был сравнительно мягкий, градусов пятнадцать, что для тех мест соответствует нашей оттепели, и
на улице виднелось немало народу…
Я жил в Киеве, в очень многолюдном месте, между двумя храмами — Михайловским и Софийским, — и тут еще стояли тогда две деревянные церкви. В праздники здесь было так много звона, что бывало трудно выдержать, а внизу по всем
улицам, сходящим к Крещатику, были кабаки и пивные, а
на площадке балаганы и качели. Ото всего этого я спасался
на такие дни к Фигуре. Там была тишина и покой: играло
на травке красивое дитя, светили добрые женские очи, и тихо
разговаривал всегда разумный и всегда трезвый Фигура.
Упразднили регистратуру за ненадобностью и выпустили генералов
на волю. Оставшись за штатом, поселились они в Петербурге, в Подьяческой
улице,
на разных квартирах; имели каждый свою кухарку и получали пенсию. Только вдруг очутились
на необитаемом острове, проснулись и видят: оба под одним одеялом лежат. Разумеется, сначала ничего не поняли и стали
разговаривать, как будто ничего с ними и не случилось.
Король Камеамеа IV был очень доступен, и Володя не раз потом видел, как к нему
на улицах обращались канаки с разными просьбами и заявлениями, и он сам, случалось, подходил к кому-нибудь и
разговаривал со своими подданными с той добродушной простотой, которая так очаровывала их.
За час или за полтора до того, как Иосаф Платонович убирался и
разговаривал с сестрой у себя в доме,
на перемычке пред небольшою речкой, которою замыкалась пустынная
улица загородной солдатской слободы, над самым бродом остановилось довольно простое тюльбюри Синтяниной, запряженное рослою вороною лошадью.
— Действительно, удивительно дети его любят, — сказала Варвара Васильевна. — Весною встретилась я с ним
на улице, идет в целой толпе гимназистиков.
Разговариваю с ним, а мальчуган сзади стоит и тихо, любовно гладит его рукою по рукаву… Так жалко его, беднягу, — в злейшей чахотке человек.
Он не помнил, как допил бутылку, как прошел
улицу. В конторе хозяин
разговаривал с двумя заказчиками. Андрей Иванович сорвал с себя в конторе пальто, бросил его
на подоконник и с палкою в руках вошел в мастерскую.
— Я сейчас с ним встретилась
на улице,
разговаривала. Вы знаете, у него в глазах как будто какая-то темная, мертвая вода. И он боится чужих глаз. Он все равно скоро убьет себя.
Рядом с этим — другого рода совершенствование, — фанатическое, почти религиозное самоусовершенствование в искусстве быть человеком comme il faut. Великолепный французский выговор, длинные, чистые ногти, уменье кланяться, танцовать и
разговаривать, постоянное выражение некоторой изящной, презрительной скуки
на лице. Однажды идет Толстой с братом по
улице, навстречу едет господин, опершись руками
на палку. Толстой пренебрежительно говорит брату...
Когда он проснулся, ощущения масла
на шее и мятного холодка около губ уж не было, но радость по-вчерашнему волной ходила в груди. Он с восторгом поглядел
на оконные рамы, позолоченные восходящим солнцем, и прислушался к движению, происходившему
на улице. У самых окон громко
разговаривали. Батарейный командир Рябовича, Лебедецкий, только что догнавший бригаду, очень громко, от непривычки говорить тихо, беседовал со своим фельдфебелем.
Разговаривая таким образом, оба супруга вышли
на балкон, выходивший
на красивую и широкую
улицу «Promenade des Anglais».
Парни вошли в избу, я остался
на улице,
разговаривая с знакомым крестьянином Васильем Ореховым, бывшим моим школьником. Сын его был один из пятерых, тот самый женатый парень, который шел, подпевая подголоском.